В бывшем Советском Союзе, в пору оттепели и раннего застоя Эрнеста Хемингуэя не просто любили, а боготворили. Каждый интеллигентный дом физиков-лириков имел на видном месте портрет Папы Хэма, где он с седой бородой, трубкой, в свитере грубой вязки. Ему даже подражали кто литературной манерой, а кто и просто внешним видом.

Эрнест Хемингуэй со второй женой Полин Пфайффер на борту лайнера… Фото: AP

Кабельный телеканал HBO в США выпустил телефильм об отношениях Эрнеста и его жены Марты Геллхорн. Фильм «Невероятной легкостью бытия». Ее играет Николь Кидман, его — Клайв Оуэн. Это про третью жену писателя. А про вторую, Полин Пфайффер, накануне вышла книжка Рут Хокинс под мыльнооперным названием «Невероятное счастье и финальная печаль: брак Хемингуэя и Пфайффер».
Хемингуэй не просто крупнейший американский писатель XX века, лауреат Нобелевской премии 1954 года. Он — романтический и трагический миф, фонтанирующий все новыми версиями, которыми кормится уже не одно поколение популяризаторов. Он — праздник, который всегда с нами, если перефразировать русское название одного из самых знаменитых его романов. По-английски — A Moveable Feast. То есть праздник мобильный, переносной.

Дом в Ки-Уэсте не принадлежит ни Патрику, ни одному из многочисленных внуков писателя, а принадлежит совершенно посторонним людям. Как это получилось? После смерти Хемингуэя его сыновья продали дом в Ки-Уэсте владелице ювелирного магазина Бернис Диксон. Она ютилась скромненько в гостевой части дома, а основные комнаты открыла для публики как мемориальный музей Хемингуэя.

Начался роман с Ки-Уэстом у  Хемингуэя так — по совету Джона Дос Пассоса, писателя и товарища по «потерянному поколению», обретавшемуся в Париже в 20-е годы, Хемингуэй в апреле 1928 года впервые приехал в Ки-Уэст. Причем не прямиком из Франции, а через Гавану, которая тоже ему очень полюбилась. В Ки-Уэсте его и Полин должен был поджидать подарок для новобрачных от Гаса, богатого дядюшки Полин, — новенький Ford Roadster. Но машина где-то застряла в дороге, и дилершип Ford настоял, чтобы новые хозяева бесплатно пожили в апартаментах над шоу-румом на Саймонтон-стрит. Эрнест и Полин приняли предложение. Три недели продлилось ожидание автомобиля, за это время он закончил роман «Прощай, оружие!». Вскоре по приезде Хемингуэй подружился с Чарлзом Томпсоном, владельцем магазина хозяйственных товаров. Тот ввел писателя в упоительный мир спортивной рыбалки. Подружилась чета Хемингуэев и с самим Ки-Уэстом, где они решили поселиться и со временем, в 1931 году, приобрели на деньги все того же дядюшки Гаса дом. Дом как дом, бывают во Флориде куда круче.

Что сразу же бросается в глаза — чувство меры и вкуса. Хемингуэй был вовсе не беден, но в его жилище нет бьющей в глаза роскоши. Оно обставлялось теми вещами, которые ему были дороги как память о Европе, которые содержали в себе какую-то историю. «Кот» работы Пикассо, подаренный Хемингуэю самим художником.

На столе — пишущая машинка. Мэтр иногда сам печатал, но чаще писал от руки, а манускрипты набирал «машинист». Много бумаги оказывалось в корзине, он переписывал тексты безжалостно. Но на выходе получал чеканные строки — ни убавить ни прибавить. Рукописи доверял читать только одному человеку на свете — Гертруде Стайн.

Но главной достопримечательностью усадьбы  сооруженный по настоянию Полин в 37—38-х годах бассейн. Первый инграунд-бассейн в Ки-Уэсте и на всех нижних островах архипелага. Технические проблемы были столь серьезными, что подняли цену до 20 тысяч долларов (по тем временам сумма немалая). Хемингуэй пораженный высокой ценой, вытащил из кармана одноцентовую монетку и вдавил ее в еще сырой цемент облицовки со словами: «Забирай последний грош!»

Парадиз для кис-кис

Папа Хэм обожал нежное кошачье племя. Как-то знакомый моряк-капитан подарил ему необычную шестипалую кошку. По науке их называют полидактилиями (обычно у кошек по пять пальцев на передних лапах и по четыре на задних). Так вот почти все нынешние обитатели дома — наследники, кто по прямой, кто по кривой, той самой основоположницы, легендарной белой кошки по кличке Снежок.

По усадьбе нынче разгуливают Грета Гарбо, Теннесси Уильямс, Бенни Гудмен, Спенсер Трейси, Гарри Трумэн и другие «селебретиз». Самое свежее пополнение пушистой команды — игривая кошечка по кличке Мата Хари.

Помимо любви к кошкам, рыбалке и чужим женам Папа Хэм был не дурак выпить. Настолько не дурак, что, как говорят, в день потреблял не менее кварты виски. Ну это явное преувеличение, иначе от такой фиесты он бы простился с оружием и нашим миром намного раньше. Но вот непреложный факт: в Sloppy Joe, его любимом заведении в Ки-Уэсте  он сидел часами. А Джо Расселл, владелец этого грязноватого, шумного и харизматичного бара, стал ближайшим корешем писателя. Они и зашибали вместе, и рыбачили.

Остров Ки-Уэст, изолированное местечко на самом юго-восточном краешке Америки, писатель называл «Сан-Тропе для бедняков». Городок был наполнен разнокалиберной публикой, от респектабельных бизнесменов до криминальных бомжей. Будучи убежденным реалистом и матерым жизнелюбом, Хемингуэй водился и с теми и с другими и материализовал галерею знакомых ему персонажей в романе «Иметь и не иметь», кстати, единственном своем большом произведении, действие которого происходит в США. Так разлюбезного его сердцу выпивоху Джо он вывел в этой книжке как Фредди, владельца бара и капитана судна. Сегодня хмельной завет Папы Хэма в Ки-Уэсте бережно блюдется. Наливают здесь везде, все и всем, что вообще-то несвойственно Америке, и многие туристы, попадая в это царство Бахуса, считают своим долгом именно в Ки-Уэсте напиться до положения риз.

Атмосфера в Sloppy Joe — какая надо, то есть «полного взаимопонимания из ресторана «Метрополь», как говорил в таких случаях Апломбов — Гердт. Подошвы прилипают к полу от разлитого пива. Крестьяне в наколках уплетают картошку фри. На видном месте — та самая знаменитая фотка мэтра с марлином и чучело плененного марлина, занявшее полстены.  Мохито и негрони, любимые коктейли Хемингуэя. Фото на стенах бара. Вот она, знаменитая «банда», как писателя и его друзей называли в Ки-Уэсте. Джо Рассел, Чарлз Томпсон, капитан Эдди Саундерс, Дос Пассос и Папа Хэм. Именно тогда это прозвище к нему прилипло — на века. Днями и неделями «банда» рыбачила в Драй-Тортугас, Бимини и Кубе, до которой отсюда рукой подать.

Место жительства Папа Хэм предпочитал менять синхронно с женами. Полин Пфайффер была рядом с писателем с 1927 по 1940 год. Они встретились в богемном коловращении Парижа 20-х годов. Но не напрягайте память — Полин нет в вольной кинофантазии Вуди Аллена «Полночь в Париже» рядом с тогда еще совсем молодым Эрнестом, как нет в этом очаровательном фильме и Хедли, тогдашней жены писателя, первой по счету. А была еще Марта, с которой он обосновался на Кубе, и четвертая, Мэри Уэлш. А еще… В общем, влюбчивым он был невероятно. Даже книжка когда-то вышла в полтысячи страниц — «Женщины Хемингуэя». Но Ки-Уэст с его богемно-ностальгическими ароматами не отпускал, и он сюда наведывался и в 40-е, и в 50-е годы, вплоть до рокового 61-го, когда в континентальной глуши, в штате Айдахо, измученный болезнями и депрессией, он вставил в рот дуло безотказного 12-зарядного дробовика Boss и разнес себе полчерепа. Проклятие рода. Пятеро носителей фамилии Хемингуэй, включая отца писателя, покончили жизнь самоубийством.

itogi.ru