Создавать продукты, которые нравятся людям
Олег Тиньков, компания «Тинькофф Кредитные Системы». Председатель совета директоров. Род бизнеса — розничный банк, кредитные и дебетовые карты, депозиты, страхование. Возраст 45 лет.
Олег Тиньков не любит сидеть на месте, он человек подвижный. За двадцать лет перепробовал практически все и каждый раз умудрялся вовремя и прибыльно продать свое детище. Но банковский бизнес, коим увлекся в последнее время, — это, как он утверждает, надолго.
— Олег, вы верите в случай? Или везет тому, кому везет?
— Я верующий человек: и в судьбу, и в случай верю. А еще верю в упорную тяжелую работу и не верю в талант. Считаю, что когда ты пашешь по 12—14 часов, тогда приходит результат. Иначе ничего не получится. Я вот живу по соседству с Михаилом Фридманом. Так вот он уезжает на работу спозаранок, даже раньше меня. И возвращается порой позже. Вообще богатых людей, которые бы мало работали, я не видел. Хотя, может, Абрамович… Но я с ним практически незнаком…
— Как сказать… Пельмени-то «Дарья» вы ему продали…
— Мы с ним встречались всего раз, в 2001 году в офисе «Сибнефти». Перекинулись парой слов, он поинтересовался моими дальнейшими бизнес-планами после продажи «Дарьи» и велел своей команде переговорщиков согласиться на мою сумму — 21 миллион долларов. За вычетом долгов компании получалось, что на руках у меня оставалось 14 миллионов, которые я потом пустил в создание пива «Тинькофф».
Кстати, о случае. Я ведь пельменями занялся совершенно случайно. Как-то раз в один из осенних дней 97-го года напился и пошел по совету в баню отеля «Европа», чтобы прийти в себя. В парилке сидел человек, мы разговорились. Выяснилось, что он занимался поставкой оборудования для продуктов питания, в том числе и для лепки равиоли. Так и появились пельмени «Дарья».
— С силовиками или криминалом проблем в 90-е не было?
— Нет, мой бизнес понятный, он построен на бренде, на удовлетворении потребителя и маркетинговом уникуме. Мутные истории начинаются там, где кончаются рыночные отношения и в процессы вмешивается государство — госконтракты, лицензии… Это сфера интересов приближенных к власти чиновников и правоохранителей, поскольку там есть необходимая для этого среда.
С реальным криминалом тоже не сталкивался. Посмотрев на печальный опыт некоторых своих знакомых, я перестал держать кэш. Никогда не держал в руках больше 20 тысяч долларов, все провожу через счета. Это существенно снижает риски.
— Кстати, почему, на ваш взгляд, наши бизнесмены предпочитают все хранить вне России?— Раз на раз не приходится. Более того, не являясь апологетом нынешней власти, тем не менее считаю, что более надежного места для хранения денег, чем наша страна и Швейцария, просто нет. В Европу или Америку вообще не верю. Наши банки поддерживаются государством, нефть дорогая, сегодня мы очень безопасная страна.
— Вы сторонник принципа главного удара: то есть заниматься не всем понемножку, а вкладывать все силы в развитие какого-то одного дела. А тут выясняется, что уже и в интернет-проекты вкладываетесь, и с авиакомпанией всем голову заморочили. Концепция изменилась?
— То, о чем вы говорите, это не шаги в сторону, а движение в рамках того, чем я занимаюсь последние семь лет, — банковского дела. Я вообще не понимаю некоторых своих коллег, которые управляют одновременно несколькими разными бизнесами — сетью салонов, банком и так далее. Совсем недавно мы приобрели страховую компанию и сейчас будем развивать ее в рамках банковской структуры. А подразделение Tinkoff Digital при банке позволяет накапливать знания в области рекламных технологий для того же банка. Так что все развивается в рамках моего банковского бизнеса.
— И собственная авиакомпания тоже?
— Это была обычная провокационная реклама нашей пластиковой карты, один из вариантов маркетинга. Чувствую, что мы немного перебрали с тизером. Сначала написали Tinkoff Airlines, а потом заменили мою фамилию на All. Это карта, которая позволяет накапливать мили и использовать их при полетах всеми авиакомпаниями мира. Если бы мы просто запустили карточный продукт, он бы не привлек такого внимания. А поскольку мы использовали слово airlines — в России же новые авиакомпании практически не появляются, — это вызвало интерес. Я с ума не сошел и никаких авиакомпаний запускать не собираюсь. Это очень плохой бизнес.
— Какие цели ставите, будучи основателем собственного банка?
— Вон в соседнем кабинете сидят парни из J.P. Morgan, а сейчас вот-вот начнется встреча с Morgan Stanley. Все вокруг нас ходят-бродят… А все потому, что мы построили компанию-разрушитель. И это не праздные слова. В мире только три компании смогли создать бизнес с возвратом на капитал свыше 40%, да чтобы к тому же еще и расти такими же темпами в год. Фактически мы открыли новую нишу: не нужно ходить в банк, чтобы получить финансовые услуги, достаточно иметь Интернет. В этом году мы заработаем 200 миллионов долларов. Аналогичные публичные компании торгуются сейчас с коэффициентами 16—20 годовых прибылей, так что мы, по нашим субъективным подсчетам, стоим никак не меньше 4—5 миллиардов.
— Вы основали сеть магазинов «Техношок», вывели на рынок пельмени «Дарья», пивной бренд «Тинькофф» — все это вам удалось продать на пике популярности брендов. Но после вашего ухода эти бизнесы как-то заглохли. Если вы перестанете владеть банком «Тинькофф Кредитные Системы», не повторится ли та же история?
— Я не выйду из числа владельцев просто потому, что сейчас нет покупателя на мою долю. Это мой бизнес, я стратегический инвестор, и я должен с этим бизнесом жить. Конечно, я могу продать какой-то кусок, но весь банк невозможно, потому что рынки слияний и поглощений по разным причинам закрыты для России. Никто не хочет платить десятилетнюю прибыль вперед. У нас в стране краткосрочный тип мышления. Мы все продумываем максимум на пять лет, а раньше было и того хуже… Мне нравится создавать стоимость, мне нравится, что многие сотрудники работают со мной с самого начала. Мне нравится создавать продукты, которые любят люди.
В России, когда начинаешь говорить о создании качественного продукта, все думают, что это гон, политический стейтмент. Мне вообще политика и сами политики не нравятся как класс. Я повторюсь: мне нравится создавать продукты, которые нравятся людям. Конечно же, я на этом зарабатываю деньги. Огромные деньги. Но ведь я их поэтому и зарабатываю, что моими продуктами пользуются. У нас же какая модель бизнеса наиболее развита — втюхать что-нибудь и на этом наварить. Я пропагандирую продажу хорошего продукта, как это делает Apple, — то есть с гигантской наценкой.
— Вот вы говорите «втюхать». А почему у нас в бизнесе так развито стремление выехать за счет другого? Все друг друга норовят обмануть, подставить…
— Тут переплетается много факторов. Во-первых, российский бизнес — молодой, ему всего лишь 20 лет. Во-вторых, у нас в стране нет качественного бизнес-образования, никто предпринимателей не учит тому, что партнерам нужно не бороться друг с другом, а увеличивать сам пирог, чтобы потом при дележке получить более крупные куски. В-третьих, в нашем информационном пространстве доминирует все еще советское телевидение… Я вот недавно прочитал статью, в ней рассказывается фантастическая история становления американского брокера, который просто по воле случая помог припарковать машину трейдеру и в результате через несколько лет стал миллионером, построив брокерский бизнес. Но такая история возможна только в США, поскольку там есть культ зарабатывания денег, люди там мыслят другими категориями. А у нас все просто — наколоть… Да к тому же по телевизору только и твердят, что все предприниматели воруют. И показывают кадры с решеткой. Вопрос государственной политики — убедить обывателя, что не все предприниматели жулики.
— Вы не изменили мнения о том, что детям не стоит оставлять наследство?
— Да, я действительно не собираюсь оставлять все детям. Я также не считаю, что деньги и активы нужно отдавать в какой-то благотворительный фонд, о чем публично заявляют некоторые олигархи. Вы должны понимать, что их компании — многие по крайней мере — это наши с вами компании. Это предприятия, которые построили наши деды, отцы, а они просто в нужный момент подсуетились.
Свои заработанные деньги я хочу потратить при жизни сам. К тому же у меня не такое состояние, как у Билла Гейтса или Владимира Потанина.
Понятно, что я готов купить своим детям дома, машины и помочь построить свой бизнес, инвестировать в их начинания. Но ни в коем случае не оставлять кэш. И я считаю, что любой здравый человек со мной согласится. Представьте, что вам 80 лет, у вас 20 миллионов долларов и двое детей, которые занимаются непонятно чем. Если вы просто передадите им наличные, ничем хорошим это не закончится.
— Олег, бросить все к чертям за эти 20 лет желания не возникало?
— У меня это желание возникает постоянно. Предприниматели ведь тоже люди, хочется порой уйти на покой. Возможно, это из-за накопившейся усталости. В такие моменты я беру велосипед и еду кататься. Вон недавно проехал пять этапов на «Джиро д’Италия» — и опять работать хочется!
