До сих пор о возможности отказа от использования евро в отдельных странах ЕС — Греции, Италии, Португалии — говорили лишь экономисты и журналисты. Словакия стала первой страной, входящей в зону евро, где о такой возможности открыто заговорили политические лидеры страны. Незадолго до Нового 2011 года с заявлением на этот счёт выступил спикер словацкого парламента Рихард Сулик. Словакия, заявил он, должна подготовить план отказа от расчётов в евро и возвращения к национальной валюте — кроне на тот случай, если долговой кризис в ЕС будет усугубляться. А усугубляться, как показал последний саммит ЕС, он наверняка будет.

«В еврозоне, — считает спикер словацкого парламента, — нет ясных правил, а действия Европейской комиссии никак нельзя назвать ответственными». Рихард Сулик в отличие от своих чересчур политкорректных коллег из других стран ЕС не искал обтекаемых выражений, предпочитая рубить правду-матку о ситуации с евро. По его словам, пятимиллионная Словакия не готова и не будет расплачиваться за долги других, более богатых стран Евросоюза, будь то Греция или Ирландия.
Братислава в августе 2010 г. отказалась участвовать в плане спасения Греции, когда у неё просили 800 млн. евро на поддержание афинской демократии. С тех пор ситуация на еврофронте только усугублялась. Вслед за Грецией теперь спасать приходится Ирландию, Португалию и возиожно Испанию. Сегодняшнюю картину с европейской валютой спикер словацкого парламента охарактеризовал следующим образом: «Финансовыми вливаниями можно спасти Грецию и Ирландию, возможно — Португалию. Попытки спасти Испанию — это азартная игра с евро. Об Италии вообще нечего говорить: её долги в два раза больше, чем Греции, Ирландии, Португалии и Испании вместе взятых».

В таких довольно жёстких оценках реалий поддержал своего коллегу и министр финансов Словакии Иван Миклош, которого считают творцом экономических реформ в стране. По словам главного словацкого финансиста, «ситуация в еврозоне очень сложная», хотя угроза её распада пока преждевременна. Возврат Словакии к национальной валюте Миклош назвал «теоретически возможным». Словацкий премьер-министр Ивета Радичова была по этому вопросу более осторожной в своих высказываниях, заявив лишь, что правительство Словакии пока не рассматривает вопрос о выходе из еврозоны в практической плоскости.

В отличие от действующих политиков экономисты по обе стороны Атлантики уже весьма активно рассматривают такой сценарий развития событий. Американский экономист Десмонд Лакман призвал Грецию, Ирландию, Испанию и Португалию, чьи экономики являются самыми проблемными в ЕС, добровольно выйти из зоны евро. По его мнению, это предотвратит распространение банковского кризиса в Европе и поможет спасти евро. В свою очередь, бывший премьер-министр Великобритании Гордон Браун полагает, что у еврозоны нет шансов справиться с финансовыми трудностями и выйти из неурядиц без новых миллиардных вливаний в банки, что неминуемо приведёт к росту инфляции и девальвации евро по отношению к основным валютам мира.
На вопрос, почему именно Словакия, самый молодой участник еврозоны, первой заговорила о возможном отказе от евро, в двух словах не ответишь. Вопервых, надо иметь в виду, что все страны Восточной Европы — от Чехии до Польши, которым Запад ещё во времена распада соцлагеря пообещал членство в ЕС — надеялись, что со вступлением в этот привилегированный клуб «избранных» для них тоже наступит «эра благоденствия». Как это было до того с Грецией, Испанией или Ирландией, которым ЕС в своё время предоставил огромные средства для подтягивания их экономик к среднеевропейскому уровню. Но вступление в ЕС в 2004-м не принесло Восточной Европе «золотого дождя». Бюджет развития для новоевропейцев в общем бюджете ЕС на 2007-2013 годы был урезан почти на 30 процентов стараниями тогдашнего британского премьера Тони Блэра.

А ведь ради скорейшего вступления в ЕС, а потом и в еврозону бывшие страны СЭВ пошли на немалые жертвы, отдав под контроль иностранного капитала целые секторы экономики, включая банковский. Для повышения инвестиционной привлекательности и конкурентоспособности своих стран чехи, словаки, венгры и поляки все 1990-е и первую половину 2000-х годов были вынуждены довольствоваться низкой заработной платой. Это привлекало иностранный капитал, он размещал здесь свои производства. Именно благодаря дешевизне рабочей силы и выгодному географическому положению в центре Европы Словакии за последние 10 лет удалось привлечь в страну 40 миллиардов долларов прямых инвестиций. В основном в автомобилестроение, став своего рода «европейским Детройтом». Такие международные автоконцерны, как «Фольксваген», «Форд», «Пежо», «Киа», сделали Словакию своей сборочной площадкой. Сегодня продукция словацкого автопрома даёт 35 процентов промышленного производства и 40 процентов всего экспорта этой небольшой страны. Это основной локомотив словацкой экономики.

В 2002-2007 годах на волне экономического подъёма в еврозоне инвестиции автогигантов в значительной степени определяли динамику роста словацкого ВВП, который доходил до 10 процентов в год. За это же время, тоже благодаря притоку иностранного капитала, ВВП Словакии в расчёте на душу населения поднялся четырёхкратно, с четырёх тысяч долларов в 2001-м году до 18,5 тысячи долларов в 2008-м. По этому показателю Братислава уже догнала вожделенную для России Португалию, хотя в 1993 году экономика Словакии составляла лишь 60 процентов экономики Португалии.

В самом деле, до начала кризиса Братислава могла радостно рапортовать: в 2008 году средняя зарплата словацкого служащего составила более 1000 долларов, пенсионные выплаты увеличивались каждые два месяца. В рейтинге бизнесклимата Всемирного банка Словакия занимала 32-е место, ибо её рабочая сила была на треть дешевле, чем в Чехии, Венгрии, Польше, и в шесть раз дешевле, чем в странах Запада. Казалось, всё будет развиваться по нарастающей.

Однако словацкое «экономическое чудо» начало сдуваться в 2008-м, когда в Европу из США пришла первая волна финансового кризиса. Резкий спад спроса и производства автомобилей в Европе ударил больно как раз по Словакии. Правда, на излёте страна ещё смогла выполнить все требования Маастрихских соглашений для введения евро и успела вступить в еврозону с 1 января 2009-го.

Со вступлением в еврозону в Словакии связывали новые надежды. Тогдашний премьер-министр республики Роберт Фицо назвал введение европейской валюты «свидетельством значительного доверия к Словакии во времена глобального финансового кризиса». Власти рассчитывали, что евро поможет стране лучше пережить этот кризис, вызовет рост экономики и привлечёт новые иностранные инвестиции. «С евро мы сможем успешно преодолеть финансовый кризис — угрозу для таких небольших открытых экономик, как наша», — уверял глава Центробанка Словакии Иван Шрамко. А еврокомиссар по экономической и монетарной политике Хоакин Альмуния, напоминая, что единой европейской валюте экономика ЕС обязана стабильностью, процветанием и созданием 60 миллионов дополнительных рабочих мест, обещал, что «Словакия полностью почувствует все выгоды членства в еврозоне». Но вышло иначе: дальше стало хуже.

В 2009-м, в первый год в еврозоне и в разгар кризиса, дефицит словацкого бюджета составил уже 7,3 процента ВВП на фоне рекордного экономического спада на 4,7 процента. При таких показателях Братислава уже не могла бы рассчитывать на вступление в еврозону. Для финансирования дефицита бюджета Словакия всё чаще стала прибегать к внешним заимствованиям. Стал расти внешний долг страны, который к настоящему времени достиг 52,5 миллиарда долларов. Это 10 тысяч долларов в расчёте на душу населения, включая младенцев и стариков, и более 50 процентов ВВП страны, который составляет 95 миллиардов долларов.
Исходя из этих цифр, Братислава должна каждый год занимать 7-8 миллиардов долларов на внешнем рынке только для того, чтобы профинансировать дефицит своего бюджета. Дополнительные суммы требуются для обслуживания уже существующего внешнего долга. В среднем внешний долг страны рос последние годы где-то на 8-8,2 миллиарда долларов. Несмотря на спад в экономике, Братиславе, в значительной степени благодаря евро, всё же удавалось находить деньги для этих целей и не прибегать к экстренной помощи Брюсселя, как это сделали Греция и Ирландия, а до них — не входящие в еврозону Венгрия, Латвия и Румыния.

Ситуация для Словакии усугубилась весной-летом 2010. Сначала по плану помощи Греции Брюссель запросил от Братиславы 800 миллионов евро, а чуть позже план спасения евро потребовал от словаков ещё большей жертвы — 3,5 миллиарда евро. Для небольшой страны, к тому же обременённой долгами, это серьёзные суммы. Вот тогда словаков «переклинило» в первый раз. Как так получается? Мы вступали в ЕС, чтобы нам помогали стать богаче, а тут, мало того что серьёзной помощи из Брюсселя нет, так ещё мы должны помогать богатым, которые заигрались со своими долгами. Приблизительно такова была логика мыслей и действий словаков. В итоге в августе 2010 парламент Словакии заблокировал помощь Греции. Возмущению Брюсселя не было предела. В связи с демаршем Братиславы еврокомиссар по валютно-финансовой политике Олли Рен выступил с беспрецедентно жёстким заявлением, обвинив Словакию в «нарушении своих юридических обязательств перед Еврогруппой в предоставлении антикризисной помощи Греции». «Я могу лишь сожалеть о недостатке солидарности внутри зоны евро», — сказал он. Правда, тут же Рен особенно успокоил финансовые рынки, заметив, что решение словацкого парламента «не окажет негативного влияния на получение Греции очередных траншей помощи со стороны ЕС и МВФ».

Со своей стороны, министр финансов Словакии Иван Миклош назвал это решение парламента вполне легитимным и законным шагом. Он добавил, что Европейская комиссия была заранее предупреждена о возможном решении парламента страны. «Мы не рассматривали кредит Греции в качестве проявления солидарности», — заявил словацкий министр, добавив, что предварительный договор о кредите Греции был подписан предыдущим руководством Минфина с условием его ратификации в парламенте.

Новый демарш Братиславы — заявления относительно возможного выхода из зоны евро — прозвучал в тот момент, когда ЕС принимает план по спасению ещё одного недавнего «экономического тигра» — Ирландии, которой вслед за Грецией выделяется 110 миллиардов евро для решения проблем долгов. А на горизонте среди возможных претендентов на очередной финансовый спасательный круг уже маячат Бельгия, Испания, Португалия и даже Италия. Тем самым Словакия даёт понять, что, как и в случае с Грецией, участвовать в спасении от банкротства своих богатых коллег по клубу ЕС она не намерена и не будет. Таков смысл заявлений, звучащих из Братиславы.

А если долговой кризис Евросоюза будет углубляться, другими словами, если у словаков вновь начнут просить денег на спасение «утопающих» португальцев, испанцев или бельгийцев, вот тогда ей и пригодится «план Х» по выходу из еврозоны. Причём, по мнению специалистов, до реального выхода Словакии из евро дело вряд ли дойдёт, а вот денег на программы помощи в рамках ЕС она уже точно больше давать не будет…

Предположения о том, что у Братиславы вскоре вновь начнут просить денег на спасение очередных злостных должников-полубанкротов из числа стран ЕС, совсем не лишены оснований. Декабрьский (2010) саммит ЕС показал, что Брюссель не только не рассчитывает на завершение долгового кризиса в 2011 году, но и готовится к его усугублению уже в январе. Вопреки звучавшим официальным опровержениям в Брюсселе всё-таки рассматривался вопрос об увеличении Европейского стабилизационного фонда (EFSF) и другие меры оперативного реагирования. Это означает, что странам еврозоны, которые ещё пока твёрдо стоят на ногах, вновь предложат раскошелиться.

Получается, что из 16 стран еврозоны уже почти половина может считаться «проблемными»: Греция, Ирландия, Бельгия, Испания, Португалия, Италия. Стабильными пока остаются Германия, Франция, Австрия, Финляндия, Нидерланды, Люксембург и такие «новоевропейцы», как Мальта, Кипр, Словения и Словакия. Главный столп всей евроконструкции и главный донор ЕС — Германия.
По подсчётам итальянского банка Unicredit, в 2011 году подходят сроки погашения государственных бумаг на 560 миллиардов евро, что на 45 миллиардов больше, чем в текущем году. Только в январе, по данным банка, страны еврозоны должны собрать и отдать кредиторам 100 миллиардов евро.
Представители германского Commerzbank не столь оптимистичны и называют другие цифры: 867 миллиардов евро в годовом исчислении, правда, не включая в неё обязательства Ирландии перед EFSF и выплаты Греции по 110-миллиардному пакету финансовой помощи. А по прогнозу финансовых аналитиков ЕС, чтобы рефинансировать все госбумаги и банковские кредиты, государствам еврозоны в 2011 году будет необходимо аккумулировать уже почти триллион евро. Сумма просто астрономическая. И это только для обслуживания долгов и выплат процентов, не говоря про их полное погашение. Скажем так: таких денег у «проблемных стран» еврозоны сейчас нет, нет и у самого ЕС. Эта сумма почти на 200 миллиардов превышает объём всего Стабфонда ЕС, утверждённого весной 2009 г. в размере 750 миллиардов. Перед лицом такой перспективы в Брюсселе всё же планируют вернуться к вопросу об увеличении средств EFSF до 1,5 триллиона евро. Другими словами, планируется увеличить Стабфонд евро ещё в два раза и запросить у стран еврозоны ещё столько же денег, как и в прошлом году. В случае с той же Словакией это будет ещё 3,5 миллиарда евро.

По данным опроса, проведённого Германским фондом Маршалла (США), около 55 процентов европейцев выразили негативное отношение к единой валюте по итогам финансового кризиса. Чаще всего негативные высказывания о евро в странах еврозоны звучали во Франции (60 процентов), Германии, Испании (по 53 процента) и Португалии (52 процента). Только Нидерланды и Словакия в целом высказались в поддержку евро (52 процента и 64 процента опрошенных соответственно). За пределами еврозоны ситуация также была не слишком радужной: 83 процента британцев, 53 процента поляков и 42 процента болгар уверены, что евро скорее повредит, чем поможет экономикам их стран. Тем не менее европейцы пока не хотят отказываться от идеи единой валюты, напротив, многие утверждают, что Европе необходимо повышать сплочённость.

По материалам (18.01.2011) сайта www.ekhoplanet.ru