Пять мифов, которые привели к ошибочному диагнозу
Пять ошибочных представлений заставляют Азию и Америку неправильно диагностировать европейские болезни. Экономическую модель Евросоюза еще можно заставить работать.
Пресса плохо пишет о Европе. Греков и итальянцев подвергают суровой «порке» за то, что они ставят под угрозу евро, а Исландию, Ирландию, Португалию и Испанию критикуют за безрассудную финансовую политику. Вот пять мифов, которые привели к такому ошибочному диагнозу.
 |
Цюрих. Щвейцария |
На самом деле — нет. Об этом говорит объем европейской экономики, исчисляемый в валовом внутреннем продукте. В первом десятилетии XXI века доля Европы в мировом производстве стабильно держалась на уровне около 30%, а вот доля США упала с 31 до 23%. За последние два десятилетия европейский ВВП увеличивался примерно на 2% в год, что немного лучше американских показателей. При этом у некоторых стран ЕС показатели роста были намного выше. Ирландия после вступления в Евросоюз вошла в десятку самых богатых стран мира, и несмотря на кризис, остается в этой первой десятке.
В Польше, например, доходы на душу населения выросли с 2000 долларов в 1990 году до 13 с лишним тысяч в прошлом году. Европа — это вообще бойкое место. Она участвует в торговле примерно половиной всех товаров и услуг в мире. Две трети этих товаров и услуг остаются там же, в Европе, что является самой привлекательной ее чертой: региональная торговля помогает бедным странам континента догонять более богатые.
 |
Берлин. Рейхстаг |
В последние десятилетия европейцы изобрели «станок конвергенции», какого никто никогда не видел ни в Европе. Если Соединенные Штаты принимают у себя бедных иммигрантов и превращают их в состоятельных людей, то Европейский Союз принимает в свой состав бедные страны и превращает их в государства с высокодоходной экономикой. В Европе с середины 1980-х годов более десятка стран создали передовые экономики просто за счет самодисциплины — действуя по разумным и здравым нормам и правилам, и сохраняя платежеспособность государства.
Миф второй. Европейские финансы — худшие в миреВполне возможно, что они — лучшие. Деньги должны перетекать из более богатых и медленнее развивающихся экономик к странам, которые беднее и растут быстрее. Однако в большинстве стран мира мы наблюдаем прямо противоположную тенденцию — назовем ее «китайским синдромом». Страны, отсылавшие деньги в Западную Европу и Соединенные Штаты, добивались лучших показателей, чем те, что пытались делать, казалось бы, самое разумное — брать взаймы за границей, инвестировать дома и быстрее расти.
В Европе капитал ведет себя так, как это нравится экономистам; австрийские, французские, итальянские и шведские сбережения вкладываются в Болгарии, Чехии и Польше, что помогает обеим сторонам в сделке.
Миф третий. Европейские предприятия стали неконкурентоспособнымиНо цифры рассказывают нам совсем другую картину. В то время, как в Азии в конце 1990-х был шумный экономический кризис, а Соединенные Штаты совершили революцию производительности и породили зрелищный финансовый крах, европейские предприятия тихо и спокойно процветали. В период с 1995 по 2009 год предприниматели в Западной Европе создавали рабочие места быстрее, чем в Америке.
 |
Кульмбах. Германия |
Конечно, проблемы у Европы есть. Но вызваны они неустойчивым состоянием предприятий в нескольких странах. В последние годы рост производительности был со знаком минус в Греции, Италии, Португалии и Испании.
Германия показывает, как можно использовать экономическую интеграцию, чтобы стать мировым лидером. Ее компании при помощи прагматичных профсоюзов и социальных реформ повысили свою конкурентоспособность за счет приобретения дочерних предприятий, филиалов и партнеров в Восточной Европе. Они сделали более эффективными бывшие государственные предприятия в таких странах, как Чехия, а потом стали давать им все более сложные производственные задания. Французские и итальянские фирмы делают то же самое в Румынии и Турции, потому что это хорошая модель бизнеса.
 |
Инсбрук. Замок Хофбург Австрия |
Это зависит от разных факторов. Доля государства в Европе действительно велика. Там правительства тратят на государство на 10% больше ВВП, чем в странах за пределами Европы. И все это почти по одной — единственной причине: они больше расходуют на социальную защиту — пенсии, страхование на случай безработицы и социальное обеспечение. В этом — суть европейской социальной модели.
Но здесь есть два негативных последствия: такая система ослабляет стимулы трудиться и накладывает дополнительную нагрузку на государственные финансы. Подобно США, Японии и Южной Корее, рост благополучия означает, что у людей сокращается рабочая неделя, и увеличиваются отпуска. Но во многих странах Европы щедрые правила социального страхования и обеспечения подталкивают людей к тому, чтобы раньше уходить на пенсию и наслаждаться более долгой жизнью. Сегодня мужчины во Франции уходят на пенсию на девять лет раньше, чем в 1960-х годах, а продолжительность жизни у них увеличилась на шесть лет.
Обладая 10 процентами мирового населения и 30 процентами мирового объема производства, Европа тратит на социальную защиту населения 60% от общемировых расходов на эти цели. Если систему не изменить, Европа не сможет добиваться максимума от своих трудовых ресурсов, которые в следующие пятьдесят лет будут сокращаться на миллион ежегодно.
Миф пятый. Европе надо выбросить свою экономическую модельЕвропе нужно откорректировать свои методы и принципы, но не отказываться от них. Некоторые составляющие ее модели, — такие, как торговля и финансы, работают вполне нормально, хотя и там есть резервы для совершенствования. Торговля цифровыми электронными услугами пойдет намного лучше, если у европейских экономик будут схожие регулирующие правила и нормативы, а финансы станут гораздо устойчивее, если регуляторы будут больше сотрудничать между собой.
 |
Будапешт. Площадь тысячелетия Венгрии |
Европейцы ворчат, что они не так успешны, как США, в этой «новой экономике», и жалуются на отсутствие молодых гигантов типа Apple, Google и Microsoft. Но чтобы стать более инновационными, крупным экономическим державам Европы, таким, как Франция, Германия и Британия, не нужно смотреть за океан. Они могут взять пример с наших северных соседей, — таких, как Дания, Швеция и Финляндия. Эти страны занимают первые места в мировых рейтингах инноваций, и даже маленькая Эстония рождает такие инновационные шедевры, как Skype.
Общеевропейский патент и более эффективный единый рынок цифровых услуг способны очень многое сделать. И это может произойти уже скоро.
Европе необходимо изменить подход к работе и к государству, причем делать это надо быстро. Столкнувшись в начале 1990-х с экономическим кризисом, Швеция капитально перестроила свою систему социального страхования и ослабила регуляторную нагрузку на бизнес, показав пример другим скандинавским странам, таким, как Финляндия. В начале 2000-х годов Германия — этот «больной» Европы — провела тщательную ревизию своих экономических структур, воодушевив на аналогичные действия соседей, например, Словакию.
Призывам сократить государственные расходы в Европе часто противопоставляют довод о том, что у Швеции большие государственные расходы, и что при этом у нее — растущая экономика. Но после экономического кризиса в начале 1990-х шведы сделали так, что теперь быть безработным и рано уходить на пенсию невыгодно по деньгам, и легче заняться собственным бизнесом, платя налоги. Кроме того, они обеспечили эффективное вложение средств налогоплательщиков в образование, здравоохранение и прочие услуги.
Европейцам придется пойти на большие перемены, но Европа показывает, что ее экономическую модель можно заставить работать. Однако критикам Евросоюза следует взять себе на заметку то, что наибольших успехов и скорейшего выздоровления Европа добивалась тогда, когда была большой, а не маленькой.
Индермит Джилл (Indermit Gill) — главный экономист Всемирного банка по Европе и Евразии. «Europe’s World», Бельгия, inosmi.ru
Appeal to world leaders and humanity
